Вдоль дороги, шел прохожий, по обочине,
Мимо шумных и умолкших деревень,
Низко кланялся он людям озабоченным,
Улыбаясь говорил им: "Добрый день!"

Что-то в нем сердца людские, сразу трогало
Будто был давно он каждому знаком.
И запомнилась рубаха его строгая,
И что шел он вдоль дороги босиком.

Борода его густая, как черемуха,
Завитками белоснежными цвела.
Опирался он на на стебель от подсолнуха,
А веревка подпояскою была.

И глаза блестели ласково, как вишеньки
Из-под мягкой бахромы его ресниц.
Шел прохожий, вознося хвалу Всевышнему,
За чудесный летний день и пенье птиц.

И когда он поравнялся с забегаловкой,
Где дрались с остервененьем мужики
И насмешничали, сидя на завалинке
Ребятишки и седые старики.

Он сказал им: "Добрый день!" и все услышали,
Хоть был голосом он громким не богат.
И тотчас же разошлись бойцы притихшие,
Да и деды увели домой внучат.

Выйдя в поле, где цветы и злаки мирные,
Он сказал, в лучах закатного огня:
-"Лет семьсот, всего семьсот, хожу по миру я...
Боже мой! Я нужен здесь, не кличь меня!"

Тут качнулись подорожники и денники,
И взмолились медуницы и полынь:
-"О, Господь, не забирай от нас Угодника!"
А крапива тихо молвила "Аминь!"